Востриловы

семейный сайт

Клятва

Падал снег. Снежинки ровным слоем ложились на моё пальто. Конец декабря получился по-настоящему новогодним. Я открыл дверь знакомого кафе и почувствовал запах мандаринов. Почти как в детстве, когда надеешься на чудо.

…Мне было шестнадцать лет, когда влюбился я в девочку Катю. Очень. Ничего не мог с собой поделать, хотел всё время быть с ней рядом. Но вот незадача — как только к ней приближался, так сразу терялся. Бормотал какую-то глупость, заикался. Тупил, в общем. И вроде парень я был видный, спортивный, комсомольский вожак. Девчонкам многим нравился, но не Кате. Мне тогда думалось, что смогу я растопить её сердце. Надо только постараться…

…На дворе декабрь 1988 года. Я стою возле Катиного подъезда, жду её, и в руке у меня две половинки сердца, вырезанного из красной бумаги. На одной написано моей рукой: «клянусь любить», а на второй: «30 лет». И вот со скрипом отрывается дверь подъезда, выходит Катя, и я торжественно вручаю ей вторую половинку бумажного сердца:

— Я клянусь 30 лет любить тебя и надеяться, что ты передумаешь, и мы будем вместе. Клянусь… и прошу тебя — сохрани эту половинку, мы встретимся через 30 лет, и всё равно я тебя буду любить! Клянусь!..

Мне нравилось это кафе. Здесь было по-домашнему уютно: массивные деревянные столы с жёлтыми матовыми лампами, мигающие гирлянды на стенах и работающий без звука телевизор. Я сел напротив телека, шёл хоккейный матч. В моей записной книжке между листками лежала первая половинка сердца.

«Неужели прошло 30 лет с того дня?» — думал я, озираясь по сторонам и настраиваясь на нужную волну.

Неделю назад нашёл я эту бумажку у себя в столе, очередной раз разбирая свои старые записи. Нашёл и задумался: сдержал ли я клятву? После долгих размышлений я полез в интернет и узнал много интересного о клятвах и клятвопреступлениях. И сейчас, поджидая Екатерину, ещё раз перечитывал выписки в моей записной книжке:

«Самой страшной клятвой у арабов считалась отнюдь не клятва Аллахом. Была одна клятва, которой клялись мужчины-мусульмане, причём, чем зажиточнее они были, тем сильнее была клятва. Клялись они разводом со всеми своими жёнами»;

«У древних японцев было в обычае записывать текст клятвы на полоске бумаги, которую клявшийся сжигал, а золу съедал. Японцы верили, что в случае клятвопреступления зола превращалась в яд»;

«Самая нерушимая клятва во все времена и у всех народов: «Клянусь, что больше не женюсь!»

«Да…, непонятно всё же, нарушил я клятву или нет?» — думал я.

— Привет, давно не виделись. Что, опять нужна консультация по бухгалтерии? — спросила вошедшая Катя. Я действительно иногда пользовался её консультациями по финансовым вопросам. Но сегодня был не тот день.

— Здравствуй, Катя. Сегодня нужна консультация другого рода. Давай немного поговорим о детстве и о любви. Только говори искренне, открыто.

— Хорошо. Только не долго. У меня через час заканчивается обед.

— Давай начнём сначала. Помнишь ли ты своё детство?

— Детство я помню хорошо. В школе, ты знаешь, я была отличница, всё делала на совесть, мне нравилось, что у меня получается быть лучшей.

— Я помню, ты многим мальчикам нравилась. Когда ты впервые влюбилась?

— В первом классе. Он был высокий и уверенный в себе. Всегда мне такие нравились, — улыбнулась Катя.

Через несколько минут разговора стало ясно, что я больше не туплю. Могу говорить с Катей свободно, без надрыва.

— А у меня был шанс встречаться с тобой? Может, я что-то не так делал?

— Ты даже не думай! Шанса у тебя не было. Меня раздражали твои ухаживания. Ты не в моем вкусе.

— В смысле, я физически тебе был неприятен? Вроде, с моим ростом тоже всё в порядке?

— Просто ты не мой мужчина. По-твоему, любовь — это когда ты не можешь жить без другого человека. Всё время хочешь быть рядом. А я думаю, когда человек действительно любит другого человека, то он не усложняет ему жизнь, а облегчает. Ты меня напрягал своими ухаживаниями.

Всё это Катя говорила спокойно, уверенно и без сомнений. Наверное, ей даже в голову не приходило, что её слова могут ранить. Но меня её слова не обижали, они вызывали иронию.

— А твой муж — твой мужчина?

— Уже нет. Иван мне часто изменял. Все предают друг друга когда-нибудь. Так устроен мир. Люди во многом сами виноваты в своих бедах.

«Нет, всё-таки она ничего не помнит», — думал я. — «Почему она должна помнить мою клятву? Клялся-то я, не она. Сказать или не сказать ей?»

Не сказал. А может, всё проще: Екатерина — не моя половинка. И всё. А клятва? И здесь есть простой ответ. Клятва выполнила свою задачу: я люблю, люблю жизнь, люблю созидать, люблю хороших людей. И у моей любви нет ограничений по времени…

Я проводил Екатерину до автостоянки и, пока она садилась в свою машину, гадал: отдать ей половинку бумажного сердца или нет?

Не отдал. Глядя на её отъезжающий автомобиль, вспомнил лишь слова какого-то философа: преданность — это заслуга обоих.

Декабрь 2018 г.