Востриловы

семейный сайт

А вдруг?

I. Шесть месяцев тьмы
Он не помнил этого, но знал: в шесть месяцев он уже стоял одной ногой по ту сторону. Воспаление лёгких. Высокая температура. Детское тело ослабело, почти перестало дышать. Врачи сказали: "Бесполезно. Не выживет. Лучше готовьтесь."
Отец не согласился.
Он вышел из больницы, держа на руках сына, у которого уже даже не было сил плакать. На улице шёл дождь, и на какое-то мгновение показалось, будто сама природа оплакивает мальчика. Отец привёз его к травнику, в глухую деревню, куда не вела ни одна карта. Старик посмотрел на ребёнка и ничего не сказал. Только взял на руки и унес в комнату, полную трав и запахов, таких древних, будто ими лечили саму первую боль на Земле.
Через неделю мальчик задышал. Через две — засмеялся. Через месяц — сделал первые шаги.
И всегда, даже позже, когда ничего не помнил, в нём жила эта память тела: даже если все сдались, кто-то один может поверить — и вытащить из темноты.

II. Почти утонул
Ему было пятнадцать, когда он решил, что может обойтись без всех. Бунт подростка, одиночество, обида на мать за её холодность, на отца за молчание. Убежал на вокзал, сел в первый попавшийся поезд. Уехал к морю. Там — пустой пляж, осенний ветер, волны, серое небо.
Он зашёл в воду, не думая, как вернётся. Казалось, никто не ждал его дома. Он плыл всё дальше и дальше, пока ноги не перестали слушаться. Волна накрыла его. Он уже не сопротивлялся.
И тут кто-то схватил его за руку.
Не спасатель. Не знакомый. Просто мужчина, бывший военный, который оказался на пляже случайно. Он вытащил его на берег, согрел, не спрашивал ни имени, ни причин.
Спросил только одно: — Хочешь ещё раз попытаться? — Попытаться что? — спросил он. — Жить. Он кивнул.

III. Работы нет
Он был уже взрослым. Закончил университет, работал инженером. Пока всё не рухнуло. Завод закрылся. Кредиты. Коммуналка. Работы нет. Деньги закончились. Из супермаркета он вынес украдкой просроченный хлеб.
Сидел в парке, сжав пакет в руках. Унижение жгло хуже голода. Мимо проходила женщина. Обычная — куртка с чужого плеча, туфли стерты. Она остановилась и села рядом.
— Голоден? — спросила. — Нет, — соврал он. — Врёшь. Я знаю этот хлеб. Там у мусорки отдают его. Я тоже беру. Но знаешь, я нашла выход. Там есть церковь. Они кормят. И работу ищут. Не всё сразу, но — вдруг?
Он пошёл. Через месяц был волонтёром. Через два — устроился кладовщиком. Через год — управлял складом.

IV. Предательство
Он любил её. Доверял. Построил с ней бизнес, дом, будущее. Но она ушла. Забрала всё. Даже собаку. Оставила лишь письмо: "Ты слишком добрый. Мне нужно было больше."
Он не спал трое суток. Пил. Плакал. Потом просто лег на пол посреди пустой квартиры и сказал: "Хватит."
Стук в дверь. Сосед. Старик. Молча вошёл, налил чай.
— Думаешь, всё кончено? У меня тоже ушла. 38 лет были вместе. А потом — другой. Но я живу. Потому что однажды подумал: а вдруг не она была моей судьбой, а я её уроком? — И что тогда? — Тогда дальше — моя история. Уже без неё.
Он поднялся. Не сразу. Но поднялся.

V. Последний шаг
Теперь ему было пятьдесят. Вроде всё наладилось: работа, друзья, тишина. Но душа — пустая. Каждый день одно и то же. Серое утро, серый день, серый вечер.
И вот — инфаркт. Прямо на улице. Он упал. Люди проходили мимо. Не помогали. Кто-то снимал на телефон.
И только одна девушка, лет двадцати, бросилась к нему. Кричала, звала скорую, делала массаж сердца, плакала, когда он не открывал глаза.
Он выжил.
— Почему ты остановилась? — спросил он её уже в больнице. — Потому что все прошли мимо. А я подумала: а вдруг… это кто-то, кого я люблю, и просто ещё не знаю об этом?
Он заплакал. Не от боли. От жизни. От того, что даже в последние секунды кто-то может поверить, нарушить правила, сделать невозможное.

Эпилог
Иногда он рассказывает свою историю студентам. Или детям в приюте. Или просто тому, кто сидит один в парке с пустым взглядом.
Он не говорит: "Будет лучше." Он не обещает: "Ты справишься."
Он просто говорит:
— А вдруг?..