Никогда не знаешь, где окажешься завтра.

Артём щёлкнул замком своей новенькой, пахнущей кожей и деньгами Audi, с удовлетворением отметив завистливый взгляд соседа по парковке. Он был на вершине: тридцать пять, свой успешный бизнес, красивая девушка. Он строил жизнь как замок из идеальных кубиков, где каждому отведено своё, строго определённое место. Главным кубиком, краеугольным камнем, был он сам.

«Никто не знает, где окажется завтра, — любил он поучать младших партнёров. — Поэтому нужно пахать сегодня, чтобы это «завтра» было предсказуемым и комфортным». Он был уверен, что его собственное «завтра» расписано на годы вперёд.

Вечером Лиза, его девушка, в очередной раз завела разговор о «духовном» и «вечном», о том, что их жизнь — суета и бег по кругу. — Ты даже не слышишь меня, Артём! — взорвалась она, видя, что он уткнулся в телефон, проверяя котировки. — Я тебя прекрасно слышу, — отмахнулся он. — Просто у меня реальные проблемы, а не поиски смысла жизни. Хочешь душевного покоя — сходи в церковь. Или на йогу. Он не ставил себя на её место. Зачем? Его место было очевидно лучше.

Ссора закончилась громким хлопком двери. Лиза уехала к подруге. Артём злобно швырнул пульт от телевизора в диван. «От эмоций, от глупости», — бурчал он. Но винил лишь её непонимание.

На следующее утро он летел на важнейшие переговоры в другой город. Его ждала сделка, которая должна была поднять его статус на новую высоту. Самолёт был его стихией — местом, где он чувствовал себя хозяином мира, отстранённым от мелких проблем тех, кто остался там, внизу.

Самолёт попал в зону жуткой турбулентности. Сначала это раздражало — досадная помеха в планах. Но потом салон наполнился леденящим гулом, лайнер провалился в воздушную яму, и упавшая с полки сумка показалась Артёму ничтожной мелочью по сравнению с диким, животным страхом, сковавшим всё его тело.

«Никто не знает, где окажется завтра…» Его собственная цитата ударила в висок обухом. Сейчас он здесь, в металлической трубе, бьющейся в конвульсиях, а через пять минут… Его рот пересох. Он вцепился в подлокотники, глядя в замершее, белое от ужаса лицо стюардессы. Он думал о деньгах, о сделке, о Audi. Они не значили ровным счётом ничего. Он думал о Лизе, о её глазах, полных слёз, которые он не захотел увидеть. Он видел только себя. Свои страдания, свою правоту.

Самолёт выровнялся. Пилот дрожащим голосом извинился за «небольшие помехи». Пассажиры зааплодировали, смеялись от снявшего напряжения нервного смеха. Артём не мог пошевелиться. Его мир, тот самый идеальный замок, рассыпался в пыль. Он был не центр вселенной. Он был песчинкой, которую могло смести в любой миг.

Он не поехал на переговоры. Он вышел из аэропорта, сел на первую скамейку и позвонил Лизе. Не чтобы извиниться, а чтобы просто услышать её голос. Сказать, что он жив. — Я испугался, — сказал он, и это были самые честные слова за последние годы. — Мне было так плохо, и я думал только о тебе.

Он вернулся домой другим человеком. Сделка сорвалась, партнёры были в ярости, но Артём лишь пожимал плечами. Он ходил по своей роскошной квартире и видел не символы успеха, а просто стены, пол и потолок. «Тепло в доме, есть немного денег на еду — это уже хорошо», — с горькой иронией думал он.

Он начал замечать людей. Не как фон, а как отдельных личностей. Старика у подъезда, который каждый день кормил бездомных котов. Девушку-кассира, которая училась заочно и всегда уставала, но находила силы улыбнуться. Он увидел, что у каждого своя битва, свои «страдаю» и «мне плохо». И его проблемы были лишь каплей в этом море.

Как-то раз он встретил того самого соседа по парковке, который когда-то с завистью смотрел на его Audi. Мужчина грузил в старенький Ford детскую коляску. — Поздравляю, — криво улыбнулся Артём. — Спасибо, — сосед протёр потный лоб. — Бессонные ночи, крики, но это… это счастье. А у тебя машину то что-то давно не видно. — Продал, — коротко ответил Артём. — Неужели дела так плохи? — в голосе соседа прозвучала неподдельная тревога, даже сочувствие. Артём посмотрел на него.

На этого уставшего, невыспавшегося человека, который искренне переживал за него, за того, кто ещё недавно вызывал лишь зависть.

— Нет, — тихо сказал Артём. — Дела как раз пошли на лад. Просто я наконец-то увидел, что происходит вокруг. Научился радоваться. По-настояшему.

Он повернулся и пошёл к дому, где его ждала Лиза. Он больше не был центром вселенной. Он был её частью. И от этого жизнь, такая хрупкая и непредсказуемая, стала не страшнее, а… легче. Гораздо легче.

• Следующий: Ну и что?
• Предыдущий: Простая радость