Моя семья (Очерк)
Мы сидит и разговариваем с сестрой Татьяной в беседке ее дома. Вспоминаем близких, ушедших в мир иной, людей. В основном рассказывает сестра, я записываю на бумагу информацию. Так рождается материал о нашей родне.
Вспоминая близких людей, мы расскажем о каждом из них один случай. Случай, который раскроет характер и судьбу родного человека.
Анатолий Васильевич Вострилов
Про отца я могу рассказывать долго. Этот человек сильно повлиял на мою жизнь. Делал он это как — то легко, без надрыва. Казалось, что ты сам все придумал. Только с годами, став отцом, я понял, каким разумным и талантливым он был. И сегодня, принимая важное решение, я мысленно советуюсь с отцом: как бы он поступил в этом случае?
Прости, отец!
или
«Триста лет одни крестьяне…»
— Серёжа, не надо так больше делать! Она всё равно сейчас не поймет твоих чувств!
— Папа, я люблю её!..
— Я знаю, но не надо всю ночь стоять под её окнами, а тем более писать на асфальте о своих чувствах! Она не поймёт, а остальные будут смеяться!
— Ну и пусть! Я всё равно люблю её!..
— Она оценит это со временем, а пока… хочешь, я поговорю с ней о…
— Нет!!!
— Ну, прости…
(Из разговора с отцом о моей первой любви, 1986 год)
Всем моим победам и успехам в этой жизни я обязан своему отцу — Анатолию Васильевичу Вострилову…
Из рассказов своих близких я знаю, что будучи годовалым ребёнком, я тяжело заболел. Врачи отказались от моего лечения и объявили отцу о скорой смерти его сына. Он не мог с этим мириться. Несмотря на все отговорки и упирательства медиков, отец взял меня из больницы под свою личную ответственность и отвёз к народному целителю — человеку, излечивающему тяжелобольных с помощью трав. Лечение было долгим и тяжёлым, но через год я уже бегал и играл со своими сверстниками в песочнице…
Когда мне исполнилось три года, меня отдали в детский сад. Я пробыл там всего дня два, после чего отец, не выдержав моих слёз, заявил, что больше меня туда не поведёт, а моим воспитанием займётся его мать, моя бабушка, Федосия Уваровна Вострилова. Удивительная женщина, воспитывавшая с раннего детства в нас с сестрой доброе отношение ко всем людям. До сих пор я помню особенный аромат её огромных блинов и жареной картошки.
Когда мне было уже 6 лет, мы всей семьёй поехали отдыхать на юг. Солнце, море и куча мороженного — такое вряд ли кто забудет. Было настолько хорошо, что я забыл обо всём на свете, даже о собственной безопасности. Помню, как зашёл в море, улыбнулся и провалился
Когда мне было 10 лет, я в первый раз поехал в пионерский лагерь, откуда через несколько дней благополучно сбежал. Единственным человеком, защищавшим меня от всех нападок в этот момент, был мой отец. Да и в любых других случаях он старался заступиться за нас с сестрой, уверенный в том, что ничего плохого, в принципе, мы сделать не можем. Это обстоятельство заставляло нас всегда думать, прежде чем мы
В 17 лет я «провалился» при поступлении в Университет, и отец, не раздумывая, устроил меня на работу. А через год мы вместе с отцом повторили попытку. Перед каждым экзаменом он рассказывал мне об основных моментах и особенностях сдаваемой мною дисциплины. Меня всегда удивляли глубина и широта его знаний в области литературы, истории, филологии, политологии… На этот раз я
Когда я окончил Университет, мы вместе определялись, какой путь мне выбрать по жизни. Именно отцу я обязан тем, что стал тележурналистом…
Когда мне исполнилось 32, его не стало…
Мой отец всегда считал себя чудаком. Он не боялся открыто выражать свои мысли и не стремился за почестями или большими должностями. Его интересовало другое — люди… Он любил общаться с людьми, он любил свою работу, свой тяжёлый, а порою просто каторжный, журналистский труд. Я помню из детства, как на нашей маленькой кухне собирались самые разные люди, которые без конца смеялись, курили и обсуждали острые (запретные тогда!) политические темы. Многие из этих людей стали известными журналистами, писателями и даже депутатами, но это потом, а тогда… Испуганная мама просила отца говорить потише, иначе, как она утверждала, могут быть «неприятности». Но он не боялся, как не боялся никогда писать о том, что ему не нравилось. Например, о некоторых наших «деятелях», думающих только о власти и деньгах и ради этого меняющих свои убеждения легко и непринуждённо. Сегодня коммунист — завтра демократ, вчера атеист — сегодня верующий, стоящий на службе в церкви. Отец не понимал таких людей, но вынужден был общаться с ними по долгу службы. Самое интересное, что те, в свою очередь, боялись, но уважали его за профессионализм и весёлый характер. А отец был действительно талантлив, настоящий журналист и рассказчик. Его любимые герои — простые, зачастую чудаковатые люди. Со многими из них он дружил, многим просто помогал, за многих очень сильно переживал. Они тоже любили его — и любят…
Мой отец был талантливым поэтом. Мне стыдно, но я до сих пор не знаю наизусть ни одного его стихотворения, зато почти каждый день встречаю людей, которые цитируют строчки из его стихов. Мне приятно, что многие из этих стихов стали песнями, и их поют.
Мой отец был хороший семьянин. Когда умерла мама, и мы с ним остались жить вдвоем (сестра тогда была уже в Казахстане — на месте действительной военной службы мужа), он очень переживал за меня и опекал во всём. Помню, как мы готовили по вечерам глазунью, беседовали о жизни, о моих успехах и неудачах, обо всём… В один из таких вечеров я сказал ему, что хочу жениться. Отец обрадовался и сказал: «
Мой отец был хорошим сыном. Очень часто он рассказывал нам с сестрой о своих родителях. Всё его творчество пронизано любовью к матери и отцу. В последние годы он торопился закончить свою книгу о предках и своей малой родине — деревне Давыдово Вачского района. Для этого он изучил огромное количество самых разных архивов, записал воспоминания своих односельчан. Он проследил нашу родословную до 17 века. Оказалось, что род Востриловых состоял из обыкновенных крестьян. Отец первый из рода, кто выбился из деревни, получил высшее образование и стал известным журналистом, писателем и поэтом. К сожалению, он не успел дописать одну главу своей книги… Теперь я считаю своим сыновним долгом закончить и издать его произведение, осуществить его мечту.
Мой отец был хорошим дедом, очень любил своих четверых внучат. А они, в свою очередь, были очень привязаны к нему. Мой сын, которому сейчас три с половиной года, до сих пор просит, чтобы дедушка прочитал или рассказал ему сказку. Он часто спрашивает, где дедушка, зовёт его.
— Пап, расскажи мне сказку!
— Я не знаю, какую…
— Ну, про лес, про печку, … или про Емелю…
— Это тебе лучше дедушка расскажет.
— Ну, пусть дед расскажет… Дед, а дед! Дед!.. Дед, расскажи мне сказку!
(Из разговора с сыном Алёшей, май 2003 года)
Сейчас июль 2003… Я могу только включить телевизор, видеомагнитофон, поставить кассету с записью дня рождения моего сына. И услышать голос отца:
«Желаем мы тебе, Алёша,
В особый этот день и час
И взрослым быть таким хорошим,
Какой ты маленький сейчас.
Мы верим:
Нас ты не забудешь
В любые взрослые года.
Таким, как мы, ещё ты будешь,
А мы, как ты — уж никогда!»
Говорят, память — это наша культура. После смерти близкого человека нам остаётся лишь вспоминать о том, что было
Но я знаю точно, что маленький человек по имени Алексей и фамилии Вострилов будет гордиться своим дедом и помнить о нём… Как буду помнить о своём отце я.
Прости, отец!
Сергей Вострилов
ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО
Настанет время
Лечь и мне в могилу.
Но я б хотел, чтоб для моих детей,
Для всех людей то, что свершу я, было
Такой же красотой полно и силой,
Как для меня жизнь матери моей!
(Из поэмы «Свет материнского окна»)
Дорогой папа!
Вот уже 40 дней прошло с тех пор, как ты покинул нас. Ушел внезапно, не успев проститься.
Горько сознавать, что все могло быть иначе. Что никогда теперь не услышу в телефонной трубке: «Ну, как дела, доченька?»
А память вновь и вновь возвращает меня туда, где мы были вместе.
Помнишь? Лето. Волга. Мне четыре года. Мы стоим с тобой на палубе борской пристани. В моих руках любимая косынка с оборками. Одно мгновение, и косынка оказывается в реке. Я реву навзрыд. Ты сбрасываешь с себя одежду и прямо с палубы пристани ныряешь в воду. Через несколько секунд, улыбаясь, ты протягиваешь мне злополучный платок. Знаешь, я, наверно, не смогла бы сейчас совершить подобное для своей дочери.
Сколько мне было? Кажется, около двенадцати. Мы катались на лодке по Везломе. Причалили к берегу. Я выпрыгнула в воду и взвизгнула от внезапно пронизывающей боли в ноге. Разбитая пивная бутылка пропорола мне всю ступню! Кровь долго не могли остановить. Тогда ты взял меня на руки и нёс всю дорогу до дома. Как ты тогда испугался за меня! Видишь, я всё помню.
Но особенно часто вспоминаю день, вернее, ночь перед экзаменом по старославянскому языку.
— У нас есть время освоить не только
На следующий день в моей зачётке красовалось «хорошо» по «любимому» предмету. Спасибо, папа!
Замечал ли ты, как быстро летит время? Была только что студенткой, и вот уже офицерская жена. И кажется, расстояния разлучают нас. Тогда появляются письма. В разных уголках нашей страны я незримо ощущаю твою поддержку.
«Самое главное, — писал ты мне в далёкий Казахстан, — чтобы всё было в порядке с детьми: в них и счастье, и богатство наше. Труднее всякой другой работы на свете их растить, но уж зато и ничто другое заменить их не может. Никакая другая цель в жизни…»
Только сейчас, пап, став матерью троих детей, я убедилась в мудрой проницательности твоих слов.
Вообще, мне кажется, больше всего на свете ты ждал появления внуков. Откуда ты черпал столько душевных сил, чтобы отдавать себя маленьким любимцам? А они взамен платили искренней привязанностью. Порою я даже ругала тебя за немыслимую наивность в выполнении всех их желаний. Стоило только захотеть пятилетней Маше перламутровый лак для ногтей, как деда Толя несёт его внучке. Оказывается, Машенька собирается стать косметологом!
— Кому же баловать внучат, как не деду Толе! — отвечал ты, бывало. И хитро прищурясь, добавлял:
— Поздно меня перевоспитывать. Я из породы чудаков, слышали про такую?
— Да, да. Род «несговорчивых и беспокойных».
Ты по праву гордишься тем, что дальние и близкие предки рода Востриловых — нестандартно мыслящие, неповторимо талантливые и одновременно простые полуграмотные крестьяне. Когда ты вдохновенно о них рассказывал, мне казалось, что это не прадед Егор Григорьевич воевал в Первую мировую во Франции, а ты, не рядовой Василий Вострилов стоял на защите Москвы в сорок первом, а ты. Не испуганная девчонка (моя бабушка Феня) пришла пешком
Наверно, так и родилась эта задумка — написать книгу «История села Давыдова»? Знаю, ты прекрасно понимал, что ни славы, ни богатства она тебе не принесёт. Это нужно было для твоей души. Да ещё для тех людей, кто жил и сейчас живёт в Давыдове, но писать, как ты, не умеющих.
В последнее время ты часто повторял, что главное для тебя — успеть. Успеть дописать эту книгу. Но я не допускала и мысли, что ты можешь уйти от нас, и потому так настойчиво прерывала тебя.
Теперь я вспоминаю твои слова:
— До меня только недавно дошло, что ведь даже и самое страшное в жизни — смерть — это ведь
Вот теперь и ты идёшь этой дорогой…
Прости, папа, что не сберегла тебя!
Прости и прощай!
Твоя дочь Татьяна.
Владыко Всеблагий, дай ему пети у престола Твоего. Аллилуйя.
Нинель Андреевна Вострилова
Мама проработала учителем русского языка и литературы в советской школе 29 лет. Это не мешало ей быть верующим в Бога человеком. К маме все время приходили бедные, нищие люди. Она их кормила и давала вещи. Все знали, что если нет денег, надо идти обедать к Нели.
Перед глазами картинки из детства: мама кормит пожилую женщину на нашей кухне.
— Лена, ты ешь давай, не стесняйся. Я с собой тебе еще положу добавки — как — то на распев произносит мама.
— Ага, я ем. Завтра опять приду, — шепчет незнакомая женщина
— Конечно, приходи — улыбается мама, поправляя крестик на шее…
Как я уже сказал, мама была советским педагогом, верующим в Бога. Один раз в году она тайно нас с сестрой возила причащаться в церковь, в Лысково. В те времена на Бору работала одна церковь — в Рожново, в Нижнем Новгороде — в Высоково. Но идти туда было нельзя. Могли увидеть
Мамы умерла в 1993 году, я до сих пор чувствую на себе ее молитвы. Это прибавляет сил в самых трудных и безысходных ситуациях.
Бабушка — Федосья Уваровна Вострилова.
Бабушка родилась в 1911 году, в Орловской области, село Архарово. Образование — 4 класса. Социальный статус — крестьянка. В 17 лет уехала на заработки в Подмосковье. Вышла там замуж за деда Вострилова Василия Егорьевича.
Двое первых сыновей умерли, третий Толик выжил. Она любила своего сына самозабвенно всю жизнь, несмотря ни на что. Отец посвятил ей поэму «Отцовский узелок».
Говорят, бабушка была строгая, на похвалу скупа. Чтобы заслужить ее одобрение, надо было постараться. Не знаю, я помню ее руки, вкусные блины и какую — то болезненную доброту по отношению ко мне. Видимо, она была строга не со всеми…
Бабушка пекла толстые блины, дрожжевые, посыпала их подсолнечным маслом и песком, разрезала на много частей и раздавала на улице детям. Обычная летняя история. Я восседаю на подушке, на лавочке (после тяжелой болезни не сидел на голой древесине), получив кусочек побольше, бабушка сидит рядом и рассказывают очередную историю про жизнь в деревне Давыдово. Выходит из подъезда председатель уличного комитета дядя Коля, подсаживается к нам и спрашивает у бабушки:
— Феня, ты же умная, ну подскажи как быть с благоустройством территории? Как не огорчить власть?
— А ты, Николай Иванович, не властям угождай, а людям родного дома сделай удобную и красивую улицу. Вот и будет тебе почет и уважение от всех. Поговори с соседями, чего они хотят — отвечала председателю бабушка, одновременно засовывая в мой рот очередной блин.
— Умеешь ты в корень посмотреть Уваровна, молодец. Спасибо. Век не забуду твою доброту — улыбался в ответ председатель.
Николай Иванович был прав — я тоже никогда не забуду вкус тех блинов с подсолнечным маслом и песком.
Еще один случай очень характеризующий мою бабушку.
Она получила вечером после работы зарплату, пришла домой и по привычке пересчитала деньги. Оказалось, что почтальон ошиблась и выдала ей сумму на рубль больше. Когда Федосья Уваровна это поняла было уже поздно, почта закрылась. Бабушка не спала всю ночь, боялась проспать начало рабочего дня. Она пришла за пять минут до открытия почты и отдала почтальону лишний рубль со словами: хорошо, что я успела вернуть тебе деньги до начала рабочего дня, а то у тебя могли бы быть неприятности…
Бабушка — Софья Георгиевна Шупейко.
Родилась в Иркутской области.
В 1944 году, во время войны закончила педагогический институт, географический факультет. И сразу стала директором вечерней школы. Работала в этой должности до пенсии, до 1965 года. Говорят, что была очень хозяйственная и деловая. Подруги ее спрашивали: «Ну, зачем ты учишься в институте? Вот придут немцы к нам на автозавод и всех убьют, а ты учишься». Бабушка никого не слушала. Имела на все свое видение. Окончила вуз и ее сразу сделали директором. Кроме уроков надо было заниматься хозяйственной деятельностью: топить печки в школе, снабжать питанием детей, организовывать доставку педагогов и учеников в школу. Со всем прекрасно справлялась. По словам коллег, Софья Георгиевна была очень целеустремленным человеком.
Я у них с дедом в детстве работал в огороде и был свидетелем партийных споров. Бабушка была поклонница Н.Хрущева, дед — ярый сталинист. Спорили много, но без личных оскорблений и драк. Заканчивалось все тем, что они оба просили меня перейти на сторону каждого. Я маленький был, в политике не разбирался. Все время говорил одну и ту же фразу, которая вызывала у них смех. «Не знаю кто лучше. Я за мир — во всем мире».
После этих слов бабушка меня всегда хвалила, гладила по голове, давала 10 копеек на мороженное и непременно произносила: «Молодец, Сережа! Я тоже против тоталитаризма и деспотии».
Дедушка — Андрей Власович Шупейко.
Родился и жил до 14 лет в Белоруссии. Потом переехал в Иркутск. В 1926 — 28 годах учился в партийной школе. Там познакомился с бабушкой. В 1932 году у них родилась мама. В середине 30 — х годов приехали по направлению партии в город Бор Горьковской области. Отсюда ушел на войну. Награжден орденами и медалями за мужество и отвагу. После войны работал учителем в школе 4 города Бор, Горьковской области. Потом был директором Ямновской школы. Мама у него училась. Он ей всегда занижал оценки. Одноклассники жаловались на него за это директору. Дед всегда говорил на это: я не могу поставить ей пятерку, она не заслужила. Принципиальный был.
Не был стяжателем. Не думал о личной выгоде. С 1974 года работал председателем уличного комитета.
…Бабушка через ученика из деревни по блату выписала домой машину дров. Дед узнал об этом и заставил увезти водителя дрова обратно. Сопровождал он благодетеля словами: «Нам по блату не надо. Я вот на тебя напишу жалобу в ваше партийное отделение». Бабушка плакала, ругала деда, но ничего изменить не могла.
Позднее бабушка поступала со льготами деда (участник ВОВ) умнее. Никогда дед не знал откуда в их доме взялась стенка и диван. Бабушка придумывала разные варианты появления вещей. Все они были простыми, но убедительными. Так и жили два бывших директора школы и заслуженные ветераны…
Автобиография Андрея Власовича
Дедушка — Василий Егорьевич Вострилов
Родился в 1909 году в Давыдово.
Служил в армии. Дальше работал слесарем на военном заводе в Подмосковье. Там познакомился с бабушкой. Говорят, что на заводе его сильно уважали. У него как хорошего слесаря были ключи от всех цехов и кабинетов военного предприятия. Доверяли.
Нравом он был веселым: улыбка и кудри на голове. Играл на гармони и пел. Хорошие отношения у него были с тещей. Был дед старшим братом у родителей. Ответственность по жизни и любовь к детям у него с детства. Во время войны у него сначала была бронь. Сам попросился на фронт и погиб где — то под Москвой в октябре 1941года. У отца много стихов про это.
Самое лучшее из них, по моему мнению, «Отцовский узелок».
Вместо случая про деда, я размещаю здесь его первое и последнее письмо с фронта жене и сыну.
