- Моя родословная. Часть 1
Хотя все мы, как утверждает Библия, произошли от Адама и Евы, во все времена находились пытливые, любознательные люди, которых интересовала более конкретная и подробная история своего рода-племени.
- Моя родословная. Часть 2
Но вот окунулся я в море старинных документов и книг, добрался и до более чем двухсотлетней давности ревизских сказок и исповедных росписей — и как бы сама собой, безо всяких усилий с моей стороны, встала передо мной многоколенная череда крепостных моих дедов и прадедов…
- Моя родословная. Часть 3
Но разговоры разговорами, легенды легендами, а никогда бы мне не узнать настоящей, основанной на подлинных документах истории села, если бы не было в испокон веков нищем, безграмотном Давыдове трёх очень удачных «зацепок», выгодно отличающих его в отношении точности исторических событий от многих и многих «беспамятных» окрестных и отдалённых селений.
- Моя родословная. Часть 4
Десять поколений моего отцовского рода совершили свой многотрудный земной путь в селе Дальнем Давыдове, бывшего Горбатовского уезда, Нижегородской губернии, за более чем два с половиной века, прошедших со времени возникновения этого села. Вот они, имена моих предков — представителей этих поколений: Василий (в старину писали Василей) — Яков — Иван — Михайла — снова Василий — Григорий (мой прадед, более известный в селе под именем Грини) — наконец, Георгий (мой дед Егор) и мой отец Василий Егорович. Все Востриловы, а по-деревенски (после прадеда Грини) — Гринины!
- Моя родословная. Часть 5
И хотя и в те непредставимо далёкие времена, и сегодня все главные заботы и все самые горькие беды моих земляков всегда были и поныне неизменно остаются тесно связанными с тяжёлой и опасной работой в лесу и на отвоёванной у леса земле, эти отношения человека с окружавшей его лесной стихией за последние два столетия неузнаваемо изменились.
- Моя родословная. Часть 6
Изобилие прекрасного строевого и всякого иного леса, изначальное умение моих земляков собственными руками делать из него все необходимое для жизни и относительно позднее время возникновения села наверняка оказывали решающее воздействие на внешний облик поднимавшегося в лесных чащобах Давыдова.
- Моя родословная. Часть 7
Кстати, пользуясь случаем, хотелось бы здесь привести и некоторые другие «Положения и правила» многомудрого графа Шереметева, по которым на протяжении почти двух столетий жили принадлежавшие ему наши предки — давыдовские крепостные крестьяне. Вот, например, какие пункты были в этих «Положениях и правилах»:
- Моя родословная. Часть 8
Однако, вернёмся к моим дедам и прадедам, к истории нашего, востриловского рода, о котором один из средних братьев моего отца, Иван Егорович, только последние 18 лет своей жизни (после того, как вырезали ему желчный пузырь и у него, по его же собственным словам, «из заднего места гроб показался») сумевший прожить без единой рюмки водки, убеждённо говорил:
- Моя родословная. Часть 9
Далеко не обо всех рекрутских наборах и внеочередных воинских призывах сохранились до наших дней хоть какие-то документы. Но о том, кто и когда призывался из Давыдова в трудную годину под славные знамёна российских войск, можно судить и по некоторым косвенным свидетельствам.
- Моя родословная. Часть 10
Бывали в многовековой истории рекрутских наборов в Давыдове и особые случаи, надолго оставшиеся в человеческой памяти. Именно такой случай произошёл вскоре после отмены крепостного права в большой крестьянской семье моего прапрапрадеда Артемия Васильевича Вострилова.
- Моя родословная. Часть 11
Ещё более необычная солдатская судьба выпала через полвека внуку Василия Артемьевича — моему родному деду Егору Григорьевичу Вострилову. Уже на заре многомятежного и кровавого двадцатого века, во время первой мировой войны.
- Моя родословная. Часть 12
Октябрьский переворот 1917 года прошёлся и по Давыдову невидимым смертоносным плугом, беспощадно разделив всех живущих в селе на «красных» и «контру». Только произошло это не тогда, когда в Петрограде и в Москве ещё гремели орудия, а немного позднее, ранней весной 1918 года.
- Моя родословная. Часть 13
Читатель вправе спросить: а какое отношение имеет эта действительно трагическая эпопея с братьями Савельевыми к моей родословной, к истории моего, востриловского, рода? Да самое прямое!
- Моя родословная. Часть 14
С 3 января 1919 года мы уже видим Василия Григорьевича на посту Пустынского волостного военного комиссара, а с 10 мая до конца июня того же года — в должности заведующего земельным отделом Пустынского волостного Совета, Павловского уезда (в сферу деятельности которого входило и село Дальнее Давыдово).
- Моя родословная. Часть 15
Видимо, не случайно как раз в то «переломное» время на стыке 20-х и 30-х годов (когда «сверху» ломали не только весь прежний быт и уклад старой деревни, но и душу русского крестьянства) Василий Григорьевич спустился с прежних комиссарских высот на скромную должность пчеловода бывшей монастырской (а теперь колхозной) пасеки.
- Моя родословная. Часть 16
Своеобразным эхом кровавых событий ранней весны 1918 года стала в Давыдове поздняя осень 1937 года, когда в течение каких-то полутора месяцев в селе были арестованы сразу десять человек. Вот их фамилии, имена-отчества, звания и возраст:
- Моя родословная. Часть 17
Наверное, сегодня, больше, чем через полвека после её окончания, да ещё после Афганистана и Чечни, от большинства моих читателей Великая Отечественная война1941–1945 годов почти так же далека, как, скажем, Первая мировая, как Отечественная война 1812 года, а то и как Куликовская битва.
- Моя родословная. Часть 18
Как вскоре выяснилось, примерно такая же паника и неразбериха творилась тогда, во второй половине октября 41-го, и в армии — там, где решалась в те грозно-трагическиедни судьба Москвы, да и всей России.
- Моя родословная. Часть 19
«Феня, меня с Павлова (то есть из Павловского Посада — А.В.) угнали на фронт», — эти слова из первого и последнего отцовского фронтового письма, обращённые к моей матери, припомнились мне более чем через полвека после того, как они были написаны, в начале 90-х, когда прочитал я (кажется, в «Комсомольской правде») репортаж из охваченного пожаром позорной для России чеченской войны, почти уже разрушенного дотла города Грозного.
- Моя родословная. Часть 20
Одна из первых, ещё отрывочных картин, которые запомнились мне в жизни: ночь, небо исполосовано лучами прожекторов. Бомбят Москву и наш городок, вся земля и воздух наполнены надрывающим сердце, враждебным гулом. В многоголосом потоке торопливо бегущих людей отец несёт меня в бомбоубежище, и я всем телом чувствую, как у него — большого, сильного человека — дрожат руки. Я наивно спрашиваю у него: «Ты замёрз?» — но он не отвечает.
- Моя родословная. Часть 21
Потребовалась бы немалая отдельная книга для того, чтобы подробно описать, как жили мы с бабушкой Степанидой и матерью лихой военной порой и в послевоенные годы в Давыдове.
- Моя родословная. Часть 22
Солдатки…
Да, в годину бед несладкую
Не зря — такое зря не говорят! —
Назвали наших матерей солдатками,
Достойными своих мужей-солдат!
- Моя родословная. Часть 23
Да, Великая Отечественная на окончилась для наших матерей 9 мая 1945-го, и после где-то в городах радостно отпразднованного Дня Победы мало что изменилось в Давыдове. Но ещё один великий подвиг совершила моя мать уже после войны: работая в тогдашнем Давыдовском колхозе «Передовик» за ставшие потом знаменитыми пустопорожние колхозные «палочки», изнемогая под непомерной тяжестью живодерских сталинских налогов, она дала мне возможность первым изо своего Давыдова окончить Горьковский государственный университет им. Н. И. Лобачевского.
- Моя родословная. Часть 24
Бессмертны матери.
Жизнь вечно первозданна.
Как прежде, шар земной своим путём
Летит в весеннем звоне неустанном,
В цвету, с незаживающею раной —
Могилой моей матери на нём.
- Моя родословная. Часть 25
Как я уже говорил выше, после единственного письма, посланного в последний день октября 1941-го по дороге на фронт, мой отец словно в воду канул: всю войну о нем не было никаких вестей. Соответственно, не полагалось за него на меня никакой пенсии.
- Моя родословная. Часть 26
Летом 1998 года снова оказался я в Электростали. Побывал возле здания бывшего Электростальского военкомата, откуда в 1941-м забирали в армию моего отца — оно стоит в двух шагах от вокзала.
- Моя родословная. Часть 27
Ну, вот и побывали мы, дорогой читатель, на том свете — все, о ком я в этом очерке рассказывал, давно уже в мире ином. А для чего ездят на тот свет, встречаются с тенями мёртвых, перекапывают горы пыльных архивов? Не лучше ли по достоинству ценить каждый миг настоящего и вовремя помогать тем, которые пока ещё живы?
- Моя родословная. Часть 28
А когда в 1917 году к власти в самом большом государстве мира пришла интернациональная клика вселенских космополитов, когда даже само тысячелетнее название «Россия» было заменено сначала тарабарской аббревиатурой «РСФСР», а потом столь же абстрактным и безликим «СССР», в стране начался чудовищный эксперимент по построению на костях миллионов людей «светлого будущего всего человечества».
- Моя родословная. Часть 29
Вот уже несколько лет после того, как в нашем давыдовском доме на Новой линии бобылём умер последний его обитатель — самый младший брат моего отца Дмитрий Егорович, дом стоит пустой, с заколоченными окнами, с крепко наклонившимся вперёд, как перед последним смертельным прыжком, пустым же двором по соседству.